Крестьяне, которым постоянно требовались немалые деньги на хозяйственные нужды и многочисленные платежи, привозили на базары много товаров, продававшихся по свободным или, как тогда говорили по «вольным» ценам. Никаких ограничений торговли, кроме санитарных, не существовало. Естественно, что в условиях реальной рыночной торговли выбор товаров на базарах всегда был большой. Горожане, достаток большинства которых являлся весьма скромным, могли выбирать продукты подешевле, особенно пользуясь стремлением крестьян-продавцов побыстрее продать скоропортящиеся продукты.

Во второй половине XIX в. в городах и селах Тамбовской губернии широкое распространение получила магазинная и лавочная торговля. В магазинах и лавках (их отличие от магазинов было в том, что они располагались не в отдельных, специально приспособленных зданиях, а в жилых домах хозяев или в арендуемых у других домовладельцев частях зданий) велась торговля продовольственными и иными товарами промышленного и ремесленного изготовления.

В условиях рыночной экономики, постоянной конкуренции сравнительно многочисленных торговцев цены в магазинах и лавках не могли быть слишком высокими. Их рост сдерживался и низкой покупательной способностью даже городского населения, значительной натурализованностью домашнего хозяйства подавляющего большинства жителей губернии. Многие горожане, не говоря уже о крестьянах, вплоть до начала XX в. продолжали печь хлеб дома, часто пекли блины и пироги. Естественно, что в таких условиях спрос на хлебобулочные изделия промышленного изготовления был невысоким. Примерно то же самое было и с готовой одеждой. Даже большинство городских жителей предпочитало шить само, нежели обращаться к покупке одежды в магазинах.

Невысокий уровень цен поддерживался и купцами-оптовиками, которые, разъезжая по ярмаркам и сельской местности, скупали товары по весьма низким ценам. Даже реализация их с небольшой надбавкой розничным торговцам при оптовых партиях давала купцам солидные прибыли.

Развитие рыночной торговли сдерживалось только одним фактором - низкой покупательной способностью населения губернии, особенно крестьян. Это было связано, как уже отмечалось, с крайней узостью рынка труда в регионе и готовностью наемных работников соглашаться на самую низкооплачиваемую работу.

Положение в торговле стало коренным образом меняться в годы первой мировой войны. Ввиду снижения объемов сельскохозяйственного производства, кризиса заготовительной политики правительства, ухудшения работы железных дорог уменьшился подвоз продуктов в города из сел и других местностей. По этой причине рыночные цены стали заметно расти. В Тамбовской губернии за годы войны они увеличились в 3-8 раз.

Царское правительство и местные власти начали осуществлять регулирование торговлей, прежде всего вводить «твердые» цены. В этих условиях с неизбежностью зародилась спекуляция, которая привела к резкому снижению покупательной способности населения.

Желая «справедливо» распределять оказавшиеся в дефиците товары, обуздать спекуляцию, власти стали переходить на карточную систему. Но у них не было опыта организации торговли, трудно было заготовлять дешевые товары. Поэтому в государственных лавках, где производилось «отоваривание» по карточкам, продуктов часто не хватало. Впервые в истории России стали появляться продовольственные очереди или, как тогда выражались, «хвосты».

Частные торговцы «ловко» использовали ошибку правительства, взявшегося командовать торговлей, и нажили в период мировой войны немалые сверхприбыли. После Октябрьской революции дело довершили большевики, которые решили не возвращаться к свободной торговле, а отменить частную торговлю вообще. В итоге очереди в магазинах и карточки или талоны, «дефицитные» товары, распределение их «по знакомству» или «по начальству», бесконечная борьба со спекуляцией стали на 70 лет обычными явлениями российской жизни.

В социальной сфере главной бедой для большинства крестьянского населения губернии была нехватка земли. В результате реформы 1861 г. тамбовские крестьяне потеряли в виде «отрезков» примерно 20% своей земли. Особенно заметной земельная проблема стала через 25-30 лет после отмены крепостного права, когда подросло новое поколение деревенских жителей. Их надо было наделять землей, а ее оставалось почти столько же, что ив 1861 г. Земли для молодежи явно не хватало. Как писал один современник, в Моршанском уезде»повсеместно крестьяне заявляют, что от собственного надела им прокормиться нельзя и многие покупают хлеб на продовольствие семейств или с пасхи, или с масленицы, или с рождества, а иные с зимнего Николина дня (6 декабря по старому стилю) или даже Покрова (1 октября по старому стилю)».

За 1858-1905 гг. средний земельный надел на одно крестьянское хозяйство сократился почти вдвое. Поэтому многие крестьяне вынуждены были арендовать помещичью землю. Зачастую на очень не выгодных для себя условиях. Особенно тяжелыми были отработки за аренду земли, достигавшие порой 200 рабочих дней на одно крестьянское хозяйство в году. При этом нередко, как и в крепостнические времена, крестьянин обрабатывал помещичью землю своим рабочим скотом и «мертвым» инвентарем.

В пореформенные годы продолжала играть заметную роль испольщина. Частенько крестьяне, расплачиваясь за аренду земли, оставляли себе лишь 30-40% произведенных продуктов.

Тяжелым бременем давили на тамбовских, как и других российских крестьян, выкупные платежи, установленные законодательными актами крестьянской реформы. 300 тыс. крестьян губернии заплатили помещикам в общей сложности свыше 50 млн. руб., которые оппозиционно настроенные современники справедливо назвали «данью» за освобождение от крепостной неволи. Эта сумма превышала в три с лишним раза рыночную стоимость выкупленной крестьянами земли.

В 60-90-е годы в России заметно усилился налоговый гнет на крестьянство. Дело дошло до того, что к концу XIX века тамбовское крестьянство в целом было не в состоянии вносить и половины положенных платежей государству и местным органам самоуправления. Рост недоимок по налогам стал одним из ярких показателей обнищания тамбовской деревни.

Обезземеливание значительной части крестьян-общинников и разорение помещиков сопровождалось ростом частной собственности на землю. За сорок пореформенных лет в Тамбовской губернии частная земельная собственность купцов увеличилась вдвое, а крестьян - в восемь раз. Рост частного крестьянского землевладения означал формирование в деревне фермерско-капиталистического слоя мелких хозяев. По некоторым данным, 80% частной крестьянской земли принадлежала так называемым кулакам. Земельные владения зажиточных крестьянских хозяйств росли как за счет скупки разоряющихся поместий, так и взятия в аренду за низкую плату общинных наделов односельчан-бедняков.

Одновременно шло расслоение крестьянских хозяйств по обеспеченности рабочим скотом. Все больше становилось безлошадных и однолошадных дворов, во многом не способных обеспечить свою нормальную хозяйственную деятельность. К 1905 году таких дворов было уже около 75%. Они владели 40% всех крестьянских лошадей. С другой стороны, 6% зажиточных крестьянских хозяйств губернии обладали пятой частью рабочего скота.

В отчете сенатора Мордвинова, ревизовавшего Тамбовскую губернию в 1870-е годы, прежде всего отмечалось неудовлетворительное, даже «печальное» положение крестьян в том отношении, что оно постоянно и неуклонно падает совершенно от неурожаев, пожаров и других бедствий, поражавших ту или иную местность. Признаки уменьшения крестьянского благосостояния были замечены сенатором весьма явные: истощение плодородности земли вследствие беспорядочной и хищнической ее обработки, уменьшение количества рабочего скота и упадок большинства строений. Кажущееся противоречие между признаками благосостояния и признаками постепенного объединения объяснялось им тем фактом, что бедность, и затем совершенное обнищание неуклонно поражало большую часть крестьянского населения, тогда как вместе с тем меньшинство зажиточных крестьян не только не беднело, но и даже в некоторых местах обогащалось. Процент неимущих, живших постоянно в долг, не имевших при настоящем положении дел никакой надежды поправиться, по мнению Мордвинова, возрастал в угрожающих размерах.

Малоземелье, нищета, безысходность жизни побуждали многих крестьян Тамбовской губернии покидать родные места. К 1897 г. из губернии выехало 260 тыс. сельских жителей, почти десятая часть населения Тамбовщины на тот момент. В основном эти люди переезжали в Сибирь, в другие окраинные районы России, где имелись свободные земли.

Промышленная миграция заметно уступала аграрной. Только около 15 тыс. тамбовских крестьян во второй половине XIX в. переселилось в промышленные районы России (Московскую, Харьковскую, Екатеринославс- кую и другие губернии).

Очень многие крестьяне Тамбовской губернии, которые не могли прокормиться со своей земли, но не желали ее бросать и покидать родину, искали дополнительные заработки. Немало крестьян подрабатывало извозом, то есть перевозкой хлеба и другой продукции сельского хозяйства из помещичьих усадеб на ярмарки и городские базары. Часть тамбовских крестьян летом уходила на несколько недель на заработки в южные губернии России, где урожай трав и хлебов созревал раньше, чем на Тамбовщине. Распространенным видом крестьянской подработки была перегонка стад скота, который закупали на юге страны тамбовские купцы.

В Тамбовской губернии развивались промыслы, т. е. изготовление крестьянами в свободное от сельскохозяйственных работ время промышленных изделий на продажу. В Тамбовском уезде была распространена выделка кож, в Моршанском - деревообработка, в Шацком - производство овчин.

Некоторые деревенские жители Тамбовщины, не бросая крестьянского труда совсем, устраивались рабочими на проходивших рядом с их жильем железных дорогах (стрелочниками, обходчиками путей, сторожами станционных пакгаузов и т. д.). Очень многие тамбовские крестьяне в осеннезимний сезон уходили на временные заработки в промышленность: на сахарные и винокуренные заводы, в шахты Донбасса, на нефтяные промыслы в Баку.

Хозяйственный быт дворян-помещиков долгое время находился в переходном положении. Имения крупных и средних землевладельцев, располагавших свободными денежными средствами для устройства жизни на новых началах, вызванных крестьянскою реформою, могли держаться в удовлетворительном положении; но имения малозажиточных землевладельцев заметно падали в своей доходности. Из числа этих имений менее других страдали те, в которых сохранилась еще издольная повинность, но и там

крестьяне отправляли повинность уже не с прежним усердием, что не могло не отозваться на таких хозяйствах. Чтобы выйти из этого положения, требовались свободные денежные суммы, которые трудно было изыскать при общем упадке частного кредита в первые пореформенные годы.

Многие помещики, лишившись крепостных, не могли успешно вести хозяйство, разорялись, но не продавали землю, а закладывали ее в банки. В 1866 г. в Тамбовской губернии числилось 3374 помещичьих имения. Из них уже через пять лет после отмены крепостного права было заложено и перезаложено 1750, подвергнуто 224 за неплатежи процентов описи и опеке 248, продаже за проценты. Таким образом, мы видим быстрое разорение более половины помещичьих владений Тамбовской губернии уже в 1860-е годы. Вместе с тем нужно отметить, Дворянский поземельный банк постоянно «прощал» эти долги помещикам. Тем самым проблемы разоряющихся помещичьих имений перекладывались на плечи основных налогоплательщиков - крестьян, что дополнительно обостряло социально-политическую напряженность в деревне.

Разоряясь, некоторые из тамбовских земледельцев не могли найти места в новой жизни и становились «нахлебниками» и «приживальцами» у родных и знакомых. Но большинство разорившихся дворян благодаря хорошему образованию могли поступить на работу в городах в качестве государственных и общественных служащих, лиц интеллигентного труда (учителей, врачей, работников культуры).

В пореформенные годы внутри дворянства произошло заметное расслоение. Большинство дворян оказалось не готово к ведению хозяйства без использования крепостного труда и переживало, по меткому выражению нашего земляка писателя С.Н. Терпигорева, «оскудение». Вместе с тем, как мы уже упоминали, в губернии имелось немало помещиков, создавших процветающие «образцовые» хозяйства, ставших владельцами крупных фабрик, заводов и т. п.

Некоторые помещики никак не хотели менять отношений с крестьянами. Тамбовский писатель С. Н. Терпигорев в своем романе «Оскудение» писал об одном помещике (фамилию его писатель не назвал), который каждую неделю порол крестьян, в том числе старост, самых уважаемых в деревне людей. Конечно, это возмущало крестьян. Недовольство и возмущение крестьянства часто превращалось в злобу. Больше всего она проявлялась в поджогах в помещичьих имениях. Тамбовская губерния занимала одно из первых мест в России по числу проявлений этой формы социально-политического протеста крестьянства.

Крестьянская ненависть к помещикам к концу XIX в. заметно нарастала. «Пора их, дьяволов, обничтожить», - говорил молодой крестьянин из рассказа тамбовского писателя А.И. Эртеля. Такие настроения создавали реальную базу для аграрной революции буржуазного типа.

Острыми были социальные проблемы и в индустриальной сфере. Условия труда на слабо технически оснащенных заводах и фабриках Тамбовской губернии были нелегкими. По фабричному законодательству конца XIX в. рабочий день не должен был превышать 10 с половиной часов, а для подростков предусматривался еще короче. Но предприниматели часто принуждали рабочих трудиться сверхурочно за небольшую дополнительную плату. Рабочие рассказовской фабрики братьев Асеевых, например, в 1905 г. жаловались губернатору, что их иногда заставляют работать по 18 часов в сутки. На многих фабриках и заводах были очень тяжелые условия работы. Так, на фабрике Желтовых в селе Рассказово, где обрабатывалась шерсть, мальчики 12-14 лет работали в подвале, в котором все стены и потолки были покрыты шерстяной пылью. Воздух в помещении был серый, наполненный облаками шерстяных пылинок. Мальчики работали до пояса голыми и все их тело покрывалось слоем шерсти. Чтобы не надышаться вредной пылью, они вставляли в рот тряпки, которые быстро становились грязными. Врачебная комиссия, специально изучавшая условия труда на этой фабрике, в своем отчете писала, что эти дети «производят ужасное впечатление».

Сохранившиеся исторические источники, в частности отчеты комиссии губернского врачебного отделения, свидетельствуют, что положение тамбовских рабочих на разных предприятиях было неодинаковым и, конечно, его нельзя однозначно называть плохим. Так, проверявшие врачи отметили, в частности, хорошие, по тем временам, условия труда рабочих Грибановского сахарного завода. Известны факты создания, так сказать, социальной инфраструктуры при суконных фабриках Асеевых (школ, больничных и оздоровительных пунктов).

Зарплата промышленных рабочих Тамбовской губернии была одной из самых низких в Харьковском промышленном округе, к которому относилась губерния: в 1900 г. она составляла в среднем 90 руб. в год, а в целом по округу - 250 руб.

С другой стороны, большинство тамбовских рабочих еще не порвало связь с землей. Так, почти все рабочие рассказовской фабрики Асеевых жили в окрестных селах, продолжали вести крестьянское хозяйство, многие вообще работали только сезонно. По данным на 1897 г., 80% фабрично-заводских рабочих Тамбовщины проживало в собственных домах или на частных квартирах. Связь с мелкой собственностью, наличие своего по меньшей мере приусадебного хозяйства позволяло тамбовским рабочим несколько компенсировать низкий уровень оплаты труда на заводах и фабриках.

В целом для огромной части рабочего класса, происходившей в массе своей из крестьян, выбор индустриального труда был добровольным, обеспечивал пусть скудный, но устойчивый заработок, в отличие от сильно зависимого от природных условий сельского хозяйства, предоставлял хоть сколько-нибудь нормированное рабочее время, невозможное в сельхозпроизводстве, давал возможность избежать полного обнищания, грозившего в обезземеливавшейся деревне.

Ремесленные мастера в большинстве своем жили в собственных небольших деревянных домиках, одна из комнат которых обычно служила мастерской. Многие из этих домов сохранились до сих пор, например, в Тамбове по улицам Карла Маркса (бывший Долевой), Базарной, Пролетарской (бывшей Обводной) и другим старинным улицам.

Только максимум четверть мастеров имела наемных работников (подмастерьев и учеников). Такими работниками обычно были мальчики и девочки 10-15 лет, которых еще не принимали на завод или фабрику. Бедные родители отдавали их к мастеру, чтобы они заработали немного денег и научились какому-нибудь ремеслу. Жизнь их была очень трудной. Особенно тяготил детей фактически никем и ничем не ограниченный произвел хозяев.

Большая часть ремесленников трудилась вместе со своей семьей. Рабочий день мелкого производителя был не нормирован и зависел от объема заказов и физических возможностей хозяина мастерской и его помощников. Заработок большинства ремесленников был очень невысокий. В городах Тамбовской губернии, как и России в целом, он часто не дотягивал до прожиточного минимума в 300 рублей в год. Поэтому почти все городские ремесленники имели при своих домах огороды, а некоторые и полевую землю около городов, где сажали овощи, нередко и зерновые культуры. Трудно было прожить семье ремесленника и без домашнего скота (как правило, коровы или козы). Часть мелких производителей, к тому же, подрабатывала сдачей в наем комнат и углов в собственных домах.

Разорение ремесленников было обычным явлением. Тогда они наряду с наполнявшими города безземельными или мечтающими о приработках крестьянами нанимались фабричными рабочими, сторожами, дворниками. Нередко бывшие ремесленники, как и другие разорившиеся мелкие хозяева, жили случайными заработками: мостили дороги, рыли канавы, разгружали товары на ярмарках и железной дороге, копали огороды, кололи дрова у богатых соседей. Такую работу называли традиционно «черной». В городах Тамбовской губернии в начале XX века насчитывались тысячи «чернорабочих». Даже в губернском городе Тамбове, в соответствии с данными переписи 1917 г., поденщики, чернорабочие и прислуга составляли около 20% населения. Такая высокая доля наемных работников малоквалифицированного труда, нередко с неустойчивыми и случайными заработками, свидетельствовала о явной недостаточной развитости рынка труда в Тамбовской губернии.

В конце XIX - начале XX в. в Тамбовской губернии стал формироваться слой крупных торгово-промышленных предпринимателей. К числу наиболее ярких их представителей следует отнести двоюродных братьев Михаила Васильевича и Василия Тихоновича Асеевых, дед которых, происходивший из крестьян, занялся мелкой торговлей, а отцы уже смогли наладить собственное мелкое промышленное производство. Представители третьего поколения Асеевых закончили медицинский факультет Московского университета, но, как сейчас говорят, не стали работать по специальности, а продолжили предпринимательскую практику своих предков. Уже отмечалось владение ими двумя крупнейшими суконными фабриками губернии. М. В. Асеев, кроме того, владел в Тамбове еще знаменитым «Дворцом», двумя «доходными» домами, а также 14 лавками, где вели торговлю его арендаторы.

Конечно, все это богатство создавалось во многом за счет тяжелого труда тысяч рабочих фабрик братьев Асеевых, других их наемных работников. Не случайно асеевские рабочие даже жаловались на своих хозяев губернатору. Но ведь эти фабриканты выступали и в роли работодателей, представляя нуждающимся возможность заработать кусок хлеба и не умереть с голоду. Нельзя забывать и о том, что они играли роль крупных организаторов производства, и рассказовские сукна много десятилетий после Асеевых, уже при Советской власти, ценились не только в России, но и за границей. Арженская фабрика до сих пор продолжает работать в помещениях, построенных братьями-фабрикантами. Долгие годы служили и станки, установленные ими.

Братья Асеевы стали крупнейшими в губернии филантропами. Очень много своих средств они отдавали на общественные нужды. На них строились и ремонтировались церкви и сиротские приюты, больницы и учебные заведения, в том числе и для своих рабочих. До сих пор рассказовские и моршанские текстильщики отдыхают в пансионатах, начало деятельности которых было заложено хозяевами суконных фабрик в начале века. Михаил Васильевич Асеев особенно прославился как попечитель Тамбовской мужской гимназии, выделяя многие тысячи рублей на ее содержание. За это он получил от правительства несколько орденов и звание дворянина, а главное - благодарность сотен выпускников гимназии.

Однако слой цивилизованных буржуа в Тамбовской губернии в начале XX в. еще только начинал формироваться, и братья Асеевы были весьма редкими его представителями. Большинство крупных предпринимателей являли собой типичных «рыцарей первоначального накопления», которые своим хищническим обогащением вызывали революционный настрой промышленных рабочих.

С развитием торговли в городах и селах Тамбовской губернии появляются многочисленные группы профессиональных торговцев. Самыми богатыми среди них были купцы. Однако купеческое звание можно было получить за большие деньги. Поэтому купцов в Тамбовской губернии было сравнительно немного. Почти все они жили в городах. Купцы строили себе двух-, а иногда и трехэтажные особняки с большими подвалами для товаров. Многие из таких домов сохранились в тамбовских городах до сих пор: например, в Тамбове дома Толмачевых (ныне колбасный магазин на Советской улице) и Петиных (ателье «Люкс», напротив крытого рынка на Коммунальной улице), в Моршанске - дома В. И. Каверина (сейчас ул. Советская, здание краеведческого музея) и Семенова (сейчас улица Лотикова, здание библиотечного техникума), в Кирсанове - дом Митяева (сейчас краеведческий музей). В первых этажах этих зданий обычно располагались магазины, а на вторых жили хозяева. Некоторые купцы имели по нескольку домов, используя их для сдачи под магазины мелким торговцам или под жилые квартиры.

Среди купцов Тамбовской губернии оказалось немало таких, которые снискали уважение людей своей филантропической деятельностью. Самым почетным считалось строительство и ремонт на собственные средства зданий церквей. Например, тамбовский купец Суворов пожаловал деньги на строительство Христорождественской церкви на базаре (в сохранившейся части здания сейчас находится кафе «Колос»), а купцы Носовы - на строительство Уткинской церкви (была на территории современной площади Ленина). Почти все церкви Козлова строились на средства купцов Вороновых. Кирсановские купцы Крюченковы выстроили Богословскую церковь в селе Рассказово.

Некоторые купцы жертвовали деньги на постройку учебных заведений. Например, в Тамбове были основаны Толмачевское училище (старое здание школы N9 8, современное здание областной прокуратуры), Носовское техническое училище для мальчиков (современный автомобильный техникум). На купеческие деньги создавались также приюты для сирот, богадельни для стариков. Так, в здании, где до недавнего времени были кинотеатр «Комсомолец», а потом дискотека (напротив Тамбовского ГУМа), находилась Носовская богадельня.

Мелкие торговцы (владельцы небольших лавок, коробейники и др.) жили так же, как и другие городские мелкие хозяева, в собственных маленьких деревянных одноэтажных домиках. Передняя комната нередко служила и местом для торговли, и складом для товаров. Доходы этих торговцев были невелики вследствие конкуренции между собой, зависимости от купцов- оптовиков, сравнительно высоких налогов, а главное, низкой покупательной способности населения. Поэтому большинство мелких тори имели свои

огороды около дома или полевые участки за городом, с которых кормили свои семьи. Часть из них сдавала комнаты квартирантам. Нередким явлением среди этой категории предпринимателей было и мелкое нелегальное ростовщичество.

В общем русле, характерном для России, в целом, только более медленными темпами, развивалась кооперация в Тамбовском крае. Аграрный характер губернии, ее отсталость в социально-экономическом развитии наложили свой отпечаток на кооперативное строительство.

Первые ростки кооперации в Тамбовской губернии встречаются в конце XIX века. В это время рождаются первые потребительские общества в городе Тамбове, которые на начальном этапе носили замкнутый, сословный характер и по принципам функционирования очень отдаленно напоминали истинные кооперативы. Так, к примеру, в Уставе Тамбовского потребительского общества «Тамбовский улей», организованного в 1885 году, отмечалось, что 40% полученной прибыли распределяется по забору (т. е. от суммы сделанных покупок, 60% - по паевому вкладу). Нередко вступительный паевой взнос был достаточно высок, что ограничивало участие широких масс населения в потребительских обществах.

Период активного развития кооперации в области начинается перед первой мировой войной, динамичным импульсом стала Столыпинская аграрная реформа.

В губернии получают развитие кредитные, ссудосберегательные, сельскохозяйственные, потребительские кооперативы.

Динамика развития отдельных видов кооперативов в Тамбовской губернии видна из нижеприведенной таблицы.

Таблица 1 – Развитие кооперативного движения в Тамбовской губернии

Важную роль в организации товарного сельскохозяйственного производства играли в губернии кредитные кооперативы, которые были представлены кредитными товариществами и ссудосберегательными обществами. Принципы деятельности таких видов кооперативов мало чем отличались друг от друга, их особенности определялись лишь источником финансирования. В основе образования кредитных товариществ - займы из государственного банка и земских касс мелкого кредита, ссудосберегательных обществ - паевые взносы их членов.

До 1907 года в нашем крае действовали считанные единицы подобных кооперативов. Столыпинская аграрная реформа, переориентация крестьянского производства на рынок, развитие товарно-денежных отношений вглубь и вширь, процесс дифференциации деревни и ускорение темпов развития производительных сил требовали финансовой поддержки сельского хозяйства и дополнительных инвестиций.

Как тонко подмечает генерал-адъютант Клейгельс в своей записке императору Николаю II «Деревня обеднела, беднеет и будет беднеть не от того, что у крестьян земли мало, а от того, что наша политика все время была направлена лишь на выкачивание из деревни наибольшего количества средств ... одна земля сама по себе и один труд без капитала являются лишь мертвыми факторами, чтобы вызвать к жизни, сделать эти факторы производительными, нужен капитал».

Пополнение финансовых ресурсов крестьян были призваны осуществлять кредитные кооперативы.

Кредитные кооперативы выполняли и ряд вспомогательных функций - вели посреднические операции по сбыту и снабжению продукцией, организовывали прокатные пункты с/х техники, принимали на хранение зерно за наличный расчет, строили школы, осуществляли найм агрономов, инструкторов, ветеранов, учителей и т.д.

После Октября 1917 года кредитные кооперативы одними из первых были запрещены Советской властью.

Как заметил А. И. Рыков при посещении г. Тамбова в 1918, Советская власть будет способствовать развитию потребительской кооперации при административном контроле, но выступает категорически против организации кредитных товариществ, которые, по мнению правительства, носят кулацкий характер.

В развитии потребительской кооперации особым этапом можно считать годы Первой мировой войны.

Потребительская кооперация способствовала защите интересов малоимущих с… Продолжение »